(анализ трехстиший Басё)
Лучшее
литературное наследие народов мира обладает непреходящей
художественной ценностью и входит в нашу современность как живой
источник мыслей и чувств, обогащающий сокровищницу мировой культуры.
Японская
поэзия относится к такому литературному наследию наряду с другими памятниками.
Поэзия органически вливалась в жизнь и быт японского народа. Её выразителями
были не только одарённые поэты, но и простые люди.
Поэтому краткие стихотворные формы стали насущной
потребностью национальной поэзии.Японские
лирические стихотворения танка и хокку (хайку) отличаются
предельной краткостью и своеобразной поэтикой. Такие стихи можно сочинить
быстро, под влиянием непосредственного чувства. можно афористически, сжато выразить в них свою мысль так,
чтобы она запоминалась и переходила из уст в уста. В Древней Японии хайку являлось
простым народным стихотворением, как, скажем, в России - частушка. Это
было демократическое искусство не только в том смысле, что оно являлось
искусством третьего сословия,- ремесленников, горожан, купцов, отчасти
деревенской верхушки, но и в смысле широчайшего охвата этих слоев, в смысле
количества потребителей и созидателей этого искусства. Из народной поэзии эти
сжатые устные поэтические формулы переходят в литературную,
продолжают развиваться в ней и дают начало новым поэтическим формам.
Так
родились в Японии национальные стихотворные формы: пятистишие - танка и трёхстишие - хокку.
Древняя танка и более молодое хокку
имеют многовековую историю, в которой периоды расцвета чередовались с периодами
упадка. Не один раз эти формы находились на грани исчезновения, новыдержали испытания и продолжают жить и развиваться и в
наши дни.
Танка
("короткая песня")уже в VII - VIII вв, на заре японской поэзии, вытесняя т.н. длинные стихи
"нагаута" (представленные в знаменитой
поэтической антологииVIII века "Манъёсю"). Важно заметить, что стремление к лаконизму, любовь к малым формам
вообще присуще японскому искусству. Хокку отделилось от танка много
столетий спустя, в эпоху
расцвета городской культуры "третьего сословия". Исторически, хокку - первая строфа танки.
Тёхстишие прочно утвердилось в японской поэзии и обрело
подлинную ёмкость во второй половине семнадцатого века. На непревзойденную художественную
высоту поднял его великий поэт японии Мацуо Басё.
Быть
может, одно из труднейших для понимания европейцев явлений японского искусства
представляет именно поэзия Басе - классика японской литературы. Причиной этому
то, что самый жанр, который представляет
Басе , -
"хайкай" - явление специфически японское.
Хайкай, как
жанровое понятие, строго говоря, включает в себя и поэзию, и прозу (хайбун), но в узком смысле под хайкай
обычно понимается первая. В поэзии хайкай различаются
две формы: хайку, или по своей строфической форме - хокку, представляет собой нерифмованное трехстишие по
пять-семь-пять слогов (поскольку в японском языке ударение не силовое, а
музыкальное, вопрос метра в европейском понимании снимается); вторая - рэнку - представляет собой соединение ряда хокку, дополненных двустишиями по семь слогов в стихе (агэку);
Хокку - лирическое
стихотворение, изображающее жизнь природы и жизнь человека в их нерасторжимом
единстве на фоне круговорота времен года.
Прежде
чем рассматривать строение хокку, необходимо
упомянуть о том, что Японская поэзия является силлабической, её ритмика
основана на чередованииопределенного количества
слогов. Звуковая и ритмическая организация трёхстишия - предмет большой заботы
японских поэтов и один из сложнейших моментов для переводчиков. То,что одни переводы имеют рифму,
а другие - нет, третьи имеют скользящую рифму, а пятистишия танка переданы в
разных случаях разными размерами, вызвано следующими соображениями: в японской
поэзии отсутствует рифма как поэтический приём, но в силу силлабического
характера стихосложения и свойств самого языка в стихах встречаются и обычные и
анафорические, и внутренние, и внешние скользящие рифмы и ассонансы. Рифма в
японской поэзии - явление сопутствующее и обусловленное языковыми
закономерностями.
Хокку обладает устойчивым метром. В каждом стихе
определенное количество слогов: 5 в первом, 7 во втором и 5 в третьем - всего
17. Это не исключает поэтической вольности, особенно у смелых поэтов-новаторов,
каковым являлся Мацуо Басё (1644-1694). Он часто не
считался с метром, стремясь достигнуть наибольшей поэтической выразительности. Размеры хокку так малы,
что по сравнению с ним европейский сонет кажется большой поэмой. Оно вмещает в
себя считанное количество слов, и тем не менее ёмкость его относительно велика. Искусство
писать хокку - это прежде
всего умение сказать многое в немногих словах.
Краткость
роднит хокку с народными пословицами. Некоторые
трехстишия получили хождение в народной речи на правах пословиц, как, например,
стихотворение Басё :
Слово скажу -
Леденеют губы.
Осенний вихрь!
Как пословица оно означает, что
"осторожность иногда заставляет промолчать". Но чаще всего хокку отличается от пословицы по своим
жанровым
признакам. Это не назидательное
изречение, короткая притча или меткая
острота, а поэтическая картина,
набросанная одним-двумя штрихами. Задача
поэта - заразить читателя лирическим
волнением, разбудить его воображение, и для этого не обязательно рисовать
картину во всех её деталях. Владимир Соколов в своём коротком очерке о Хайку
писал: «Хайку - это суета сует, ловля ветра и
томление духа. Для
понимания
хайку
необходимо представить печаль и
грусть одиночества, немного
налета
старины, много подтекста, мало
слов - всего пять слогов в
первой строке,
семь - во второй и пять - в
третьей.» Хайку состоит из
трех строк, но
включает
в себя весь окружающий мир и требует взамен лишь немного фантазии, внутренней свободы и воображения.
Размеры хокку так малы, что по сравнению с ним
европейский сонет кажется большой поэмой. Оно вмещает в себя считанное
количество слов, и тем не менее ёмкость его
относительно велика. Искусство писать хокку - это прежде всего умение сказать многое в немногих словах.
В эпохе
позднего японского феодализма, так называемой эпохе Токугава,
обнимающей период в два с половиной века - от начала XVII до середины XIX,-
годы Гэнроку (1688-1703) выделяются как период высшего
расцвета культуры, как страница особого культурного блеска. Именно в эту эпоху
расцвета японской культуры творил Мацуо Басё. Именно Басе разработал и
передал своим ученикам
многие эстетические принципы
сложения хайку, имеющие глубокие корни в японской
философии. Это "сатори" - состояние озарения, когда взгляду
открываются вещи, недоступные другим людям, "саби" - слово, не поддающееся
буквальному переводу, первоначально означающее
«печаль одиночества»,
отчуждение от всего
внешнего мира, воспоминания, навевающие светлую грусть. Саби, как особая концепция красоты, определил собой весь
стиль японского искусства в средние века. Красота, согласно этому принципу,
должна была выражать сложное содержание в простых, строгих формах,
располагавших к созерцанию. Покой, притушенность
красок, элегическая грусть, гармония, достигнутая скупыми средствами, - таково
искусство саби.
В
последние годы жизни Басё провозгласил
новый ведущий принцип поэтики – «каруми» (лёгкость).
Он сказал своим ученикам: «Отныне я стремлюсь к стихам, которые были бы мелки,
как Сунагава (Песчаная река)». Эти его слова следует
понимать как вызов подражателям, которые, слепо следуя готовым образцам, стали
во множестве сочинять стихи с претензией на глубокомыслие. Стихи Басё отнюдь не мелки, они отличаются высокой простотой,
потому что говорят о простых человеческих делах и чувствах. Стихи становятся
лёгкими, прозрачными, текучими. Они пронизаны тёплым сочувствием к людям много
видевшего, много испытавшего человека. Появляются картинки из крестьянского
быта:
Примостился
мальчик
На
седле, а лошадь ждет.
Собирают
редьку.
Задача поэта - заразить читателя лирическим
волнением, разбудить его воображение,и
для этого не обязательно рисовать картину во всех её деталях.
Такой
способ изображения требует от читателя максимальной активности, втягивает его в
творческий процесс, даёт толчок его мысли.
Отдавая
предпочтение малому, хокку
иногда рисовало и картину большого
масштаба:
Бушует морской простор!
Далеко, до острова Садо,
Стелется Млечный Путь.
Это стихотворение Басё - своего рода смотровая щель. Прильнув к
ней глазом, мы увидим большое
пространство. Перед нами откроется Японское море в ветреную, но ясную осенню
ночь: блеск звёзд, белые буруны, а вдали, на
краю неба, черный силуэт острова
Садо. Или возьмем другое стихотворение
Басё :
На
высокой насыпи - сосны,
А меж
ними вишни сквозят, и дворец
В
глубине цветущих деревьев...
В трёх строчках - три плана перспективы.
Этот пример показывает, насколько хокку сродни
искусству живописи.
Они нередко писались на сюжеты картин и,
в свою очередь, вдохновляли художников; подчас они превращались в компонент
картины в виде каллиграфически выполненной надписи на ней.
Часто
поэт создаёт не зрительные, а звуковые образы. Вой ветра, стрёкот цикад, крики
фазана, пение соловья и жаворонка,
голос кукушки - каждый звук исполнен
особого смысла, рождает определённые настроения и чувства.
Жаворонок поёт,
Звонким ударом в
чаще
Вторит ему фазан .
Японский
поэт не развёртывает перед читателем всей панорамы возможных представлений и
ассоциаций, возникающих в связи с данным предметом или явлением. Он только
будит мысль читателя, даёт ей определённое направление.
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
(
Басё )
Стихотворение похоже на монохромный рисунок тушью.
Ничего лишнего, всё предельно просто. При помощи нескольких умело выбранных
деталей создана картина поздней осени.
Чувствуется отсутствие ветра, природа словно замерла в грустной неподвижности.
Поэтический образ, казалось бы, чуть намечен, но обладает большой ёмкостью и,
завораживая, уводит за собой.
И
в то же время он предельно конкретен. Поэт изобразил реальный пейзаж возле
хижины и через него - своё душевное состояние. Не об одиночестве ворона говорит
он, а о своём собственном.
Даже
грамматика в хокку особая: грамматических форм
немного, и
каждая несёт на себе предельную нагрузку,
иногда совмещая несколько значений.
Средства поэтической речи отбираются крайне скупо: хокку избегает эпитета или метафоры, если может без
них обойтись. Иногда всё хокку целиком - развёрнутая
метафора, но её прямое значение обычно скрыто в подтексте.
Из сердцевины пиона
Медленно выползает пчела...
O, с какой неохотой!
Басё сложил это стихотворение, расставаясь с
гостеприимным домом
своего друга. Было бы, однако,
ошибкой в каждом хокку искать подобный двойной смысл. Чаще всего хокку
- конкретное изображение реального мира, не требующее и не допускающее никакого
другого толкования
"Идеальный", освобождённый от всего грубого пейзаж - так
рисовала природу старая классическая поэзия. В хокку
поэзия вновь обрела зрение. Человек в хокку не статичен, он дан в движении: вот уличный
разносчик бредёт сквозь снежный вихрь, а вот работник вертит
мельницу-крупорушку. Та пропасть,
которая уже в десятом веке легла между литературной поэзией и народной
песней, стала менее широкой. Ворон, долбящий носом улитку на рисовом поле, -
образ этот встречается и в хокку, и в народной песне.
Хокку учит искатьпотаённую
красоту в простом, незаметном, повседневном.
Прекрасны не только прославленные, много раз воспетые цветы
вишен, но и скромные, незаметные на первый взгляд цветы сурепки, пастушьей
сумки.
Внимательно
вглядись!
Цветы пастушьей сумки
Увидишь под плетнём.
(
Басё )
В другом стихотворении Басё
лицо рыбака на рассвете напоминает цветущий мак, и оба они одинаково хороши. Красота
может поражать, как удар молнии:
Едва-едва я добрёл,
Измученный, до
ночлега...
И вдруг - глициний цветы!
(
Басё )
Красота может быть глубоко скрыта.
Ощущение прекрасного в природе и в жизни человека сродни внезапному постижению
истины, извечного начала, которое, согласно буддийскому учению, незримо
присутствует во всех явлениях бытия. В хокку мы
находим новое переосмысление этой истины - утверждение красоты в незаметном, обыденном:
Пугают их, гонят с полей!
Вспорхнут воробьи и спрячутся
Под защитой чайных кустов.
(
Басё )
Как уже указано выше, хайку
(в особенности позднейшая) не пользуется никаким видом
метафоры. Из приемов, известных в европейской поэзии, она применяет только
сравнения, да и то скупо. Отличают же поэтическую речь хайку
приемы, которые либо не доходят до европейца, как необычные (таковы "энго" - механическое использование ассоциаций); либо
производят на него впечатление антихудожественного трюкачества (такова игра на
омонимах, т. е. двухзначности смысла). При отсутствии
других поэтических приемов и упомянутой мелочности тематики все это нередко
приводит к тому, что хайку воспринимается как чистый
прозаизм.
Наконец,
третья и, может быть, главная особенность хайку - это
то, что они целиком рассчитаны на особый способ восприятия, который японцы
называют "ёдзё" -"послечувствование". Это свойство, характерное
опять-таки для многих видов японского искусства (в частности некоторых школ
живописи), для которого по-русски нет
более удачного названия, чем "суггестивность",
- составляет существенную особенность хайку. Задача хайку - не показать или рассказать, а только намекнуть; не
выразить как можно полней, а, наоборот, сказать как можно меньше; дать только
деталь, стимулирующую полное развертывание темы - образа, мысли, сцены - в
воображении читателя. Эта работа воображения читателя, это "послечувствование" и является неотъемлемой частью
эстетического восприятия хайку,- и оно-то менее всего
привычно читателю-европейцу: сборник хокку нельзя "пробегать глазами", листая страницу
за страницей. Если читатель будет пассивным и недостаточно внимательным, он не
воспримет импульса, посланного ему поэтом. Японская поэтика учитывает встречную
работу мысли читателя.
Лаконичность
хайку, - та ее особенность, которая
прежде всего бросается в глаза, - является уже свойством вторичным; однако для
понимания хайку не только европейцами, но доже
японцами она играет немалую роль. При относительной длине японских слов, в
семнадцать слогов иной раз умещается всего четыре значащих слова, максимальное
же (крайне редкое) их число - восемь. Результатом является то, что большая половина хайку без комментариев позднейших исследователей либо не вполне
понятна, либо вовсе непонятна, а сами эти
комментарии нередко
противоречивы. Если к этому добавить, что обычный европейский читатель не знает
японского быта, - техчерт рефльности,
о которых говорит хайку,- то
не покажется преувеличением утверждение, что понять и эстетически оценить
отдельную хайку (при допущении возможности ее
идеального перевода) для европейского читателя часто просто невозможно.
Для
знакомства с творчеством Басе такое произведение как его "Лирический
дневник" является наиболее подходящим. Здесь хокку
даны в контексте, причем проза контекста объединена со
стихами единством стиля. Стиль прозы и носит наименование "хайбун" - проза хайкай, как хайку - стих хайкай.
Проза хайбун связана с определенной тематикой. Ею написаны
дневники путешествий, "кикобун", из которых
"Оку-но хосомити" ("По тропинкам Севера") Басе
считается самым ярким и художественным.
"Оку-но хосомити" -
лирический дневник путешествия.Установка
на деталь, на высказывание намеком, на "послечувствование"
присуща прозе Басё в той же мере, как и поэзии. И если семнадцать слогов для
стихотворения - верх краткости, то тысяча японских знаков и шестьдесят три
трехстишия для описания путешествия протяжением почти в две тысячи километров
пешего пути - в свою очередь, сжатость, возможная только для стиля хайкай.
Ко всей жизни
Басе ,
этого великого поэта и странника, исходившего всю Японию, странствовавшего всю
жизнь и умершего в пути, можно было бы поставить эпиграфом предсказание поэта:
Он будет ходить по дорогам
И
будет читать стихи...
Мацуо Басё (настоящее имя – Мацуо Манэфуса) родился в 1664
году в городе Уэно на острове
Хонсю. Место, где вырос поэт, отличалось необыкновенной красотой.
И, возможно, именно эта гармония
природы оказала воздействие на формирование его
внутреннего мира и
образов, впоследствии нашедших свое отражение в стихах. В лирике Басё
часто появляются стандартные "сезонные слова", которые условно
обозначали всегда один и тот же сезон
года и в стихотворениях, описывающих иное время года, уже не употреблялись.
Этот приём появился ещё задолго до поэтической деятельности Басё.
В песнях весны чаще всего воспевается туманная дымка – главная примета вуесны, ива (аналог берёзы в русском сознании), цветы и
птицы(Протянул ирис/Листья к брату своему./Зеркало реки.). «Летние» символы – кукушка, травы, цикады.
Осенью воспевали алые листья клёна, оленей, луну, росу, рисовое поле( Взгляд не
отвести -/Луна над горной грядой,/Родина моя.); зимой – белый снег, цветы сливы
(Снег согнул бамбук,/Словно мир вокруг него/Перевернулся.).
Уже став добровольным скитальцем, навсегда покинув свои родные
места и не приобретя новых, Басе будет часто вспоминать о своей родине, о своем, как
писал он сам, отождествляя себя с бродягой-вороном, "старом гнезде":
Ворон-скиталец, взгляни!
Где гнездо твоё старое?
Всюду сливы в
цвету.
- радость
узнавания, внезапное постижение красоты, такой
знакомой, что её уже не замечаешь, - одна из самых значительных тем в
стихах Басё.
Во время
своих странствий Басё
посещает места, прославленные в стихах старинных поэтов, всматривается в
повседневную жизнь во всех её подробностях. Во время одного из своих
путешествий Басё умер. Перед своей кончиной он создал
"Предсмертную песню":
В пути я
занемог,
И всё бежит, кружит мой сон
По выжженным лугам.
По мере того, как росла
слава Басё , к нему стали стекаться ученики всех
званий, где бы он не жил, где бы ни останавливался в своих странствиях. К концу
жизни у него было множество учеников по всей Японии. Но школа Басё не была просто школой мастера и смиренно
внимающих ему учеников, обычной для того времени. Напротив, Басё , сам находившийся в непрерывном
духовном движении, поощрял приходивших к нему на поиски собственного пути. Сёфу (стиль Басё ), или истинный
стиль в поэзии хокку, рождался в спорах. Это споры
людей, преданных своему высокому ремеслу. Вот почему из школы Басё вышло столько талатливых
поэтов. Бонтё, Кёрай, Дзёсо, Рансэцу, Сико и другие - их имена не теряются в мощном свете
поэзии Басё . Каждый обладал своим почерком,
подчас весьма отличным от почерка учителя. Таков
один из первых его учеников, его
старинный друг Такараи Кикаку,
образованнейший эдосский житель, беспечный гуляка,
воспевший улицы и
богатые торговые лавки родного
города, изысканный, тонкий поэт природы. В 1691 году Мукаи
Кёрай и Нодзава Бонтё составили антологию "Соломенный плащ
обезьяны" ("Сарумино"), выдающийся
памятник поэзии "истинного стиля". Кёрай, Хаттори Тохо, Сико,
Кёрику донесли до нас в своих книгах мысли учителя об
искусстве. Воздействие творчества Басё , его идей, самой
его личности на последующую японскую поэзию было огромно. Можно сказать, оно
было решающим. И хотя в начале восемнадцатого века искусство хокку пришло в кпадок, уже в
середине этого века появился поэт очень большого таланта, давший ему новую жизнь, - Ёса
Бусон. Он был одинаково одарён как поэт и как
художник. (Замечательны его иллюстрации к путевому дневнику Басё "По тропинкам севера".) Его стихи при жизни были почти
неизвестны, их
оценили лишь в девятнадцатом веке, а настоящее понимание
пришло к поэзии Бусона только в нашем столетии.
Воздействие творчества Басё , его
идей, самой его личности на последующую японскую поэзию было огромным, решающим.
Все традиции, особенности хокку, сложившиеся в
результате творческой работы Мацуо Басё и его
учеников сохранялись в течение нескольких веков, и в наше время родолжают быть основой для японской поэзии. Современные
авторы других стран также продолжают традицию хокку,
создавая собственные произведения в этом жанре.
·
В.Н. Маркова
при участии В.С. Санович, вступительная статья
1973-1995 к книге «Летние травы, японские трёхстишия» (Москва,1997)
·
В.С.Санович,
вступительная статья к книге «Сто стихотворений ста поэтов» (Москва, С-Пб,
1998)
·
А.Е.Глускина,
вступительная статья к книге «Манъёсю»,(Москва, 1971),«Японские трёхстишия. Бабочки полёт» (Москва,
1998)
·
Илья Свирин «Басё. Поэт-страник»
·
Владимир
Соколов «Хайку. Короткий очерк»